Мы нередко пересекались с ней на разных официальных мероприятиях, с заранее известными повестками, в которых не было места не то что лирике, но даже намекам на нее. Однако лирика начиналась мгновенно, уже при ее появлении. Мужская половина (а «половины», как правило, было большинство) как-то разом молодцевато подтягивалась, расцветала в улыбках. Представители мужского пола сбрасывали с себя серьезные выражения лиц, становились юными джентльменами и рыцарями.

И было очевидно: к подобным проявлениям внимания эта женщина привыкла. Искренняя улыбка не покидала ее. Да что там, одно появление жизнерадостного лица на серьезных мероприятиях разряжало натянутую атмосферу предстоящего, зачастую непростого разговора.

На всем протяжении утомительных разговоров она порой весьма ощутимо проявляла доскональное знание дела, демонстрировала эрудицию в сложном лабиринте проблем отрасли, тонко, но настойчиво переводила стрелки в нужном направлении.

Не стану утомлять читателя множеством ее нынешних регалий, назову имя – Любовь Петровна Киреева, и все встанет на свои места. Имя известно многим белгородцам.

Начало романа

После окончания средней школы в селе Толстое Губкинского района в Белгород приехала обычная деревенская девушка – комсомолка, спортсменка, отличница… Красавица. Мечтала стать следователем. Почему? Точно она и сама не знала. Скорее всего потому, что не принимала фальшь ни в каком виде, обостренно относилась к любой несправедливости. Много читала, и не только специальную литературу. Но юридический факультет в то время находился для нее далековато, в Харькове. Выбор в Белгороде был небольшой: либо педвуз, либо технологический. Оба не сильно привлекали, но предпоч-тение все же отдала «Технологу». На первом же экзамене по химии получила «четверку» и… восстала. Заявила педагогу: «Я не согласна с таким результатом, потому что знаю этот предмет на «отлично». Последовал ответ: «На «отлично» этот предмет даже я не знаю». А она свое: «А я в пределах школьного курса знаю». Конечно же, кардинально ничего не изменилось, ее не стали «гонять» по всему курсу, чтобы доказать правоту. Просто пришлось отличнице сдавать все положенные рядовым абитуриентам экзамены.

Началась учеба. Вскоре Люба окончательно поняла, что занимает в вузе чужое место. Как-то шла по улице и увидела табличку: «Финансово-экономический институт». Ходить на учебу в «Технолог» было далековато, а тут рядышком, где жила, вуз, что больше был по душе. Надеялась перевестись, но надо было дополнительно сдавать ряд предметов, и потому решила поступать следующим летом на первый курс финэка.

Жила она в то время у тети. Родители не хотели, чтобы дочь жила в общежитии. Пошли они с тетей прописываться. Начальника РЭУ на месте не оказалось, а пока его ждали, увидела Люба, как «мучаются» сотрудники бухгалтерии, подсчитывая текущий ремонт. Технике они предпочитали ручной метод подсчета, а суммы были большие, сотрудники не по одному разу перепроверяли результаты. Нервничали… Люба предложили помощь: взяла арифмометр и быстро стала… работать. Увлеклись все и не заметили, как в отдел вошел начальник РЭУ, увидел, что люди работают, и вышел. А когда девушка пришла к нему на прием по поводу прописки, предложил… поработать. Увидел, оценил. Она виртуозно считала на машинке.

Со счетом Люба подружилась давно, еще после 7-го класса. На летних каникулах отличницу попросили поработать учетчиком (рабочих рук в селе всегда не хватало). Со справочником в руках она быстро освоила это ремесло. В 8-м и 9-м классах уже трудилась весовщиком и заведующей током. Председатель колхоза Николай Васильевич Мельник, увидев, как она работает, похвалил и… купил арифмометр: «Молодец, девочка, так держать!».

Начальник РЭУ Григорий Алексеевич Кондратьев был человеком военным, полковником в отставке. Он без предисловий убедил, что работа у них неплохая. Комнату отдельную в общежитии предложил. Чтобы отвязаться, Люба пообещала подумать, но поскольку с подружкой уже решили работать на «Энергомаше» (отец той девушки в КБ работал), посчитала, что соглашение можно и проигнорировать. Однако когда пришла забирать паспорт с пропиской, начальник настоял, чтобы написала заявление о приеме на работу. Доводы были более чем убедительными, почти отеческими: «Время быстро бежит, скоро выйдешь замуж, а мы тебе квартиру служебную выделим». Некоторое время поработала Любовь счетоводом в бухгалтерии, нередко выполняла и более ответственные поручения. Вскоре ей сообщили: «Ты уже переросла свою должность, иди работать техником». Возразила:

«Я не технарь, не знаю, какие бывают задвижки, вентили…Не пойду!». А ей в ответ: «Ты легко обучаешься, быстро научишься…».

Стала работать техником. Хоть и в отставке, но начальник военным человеком был, техники его – девчата на подбор, как солдаты-новобранцы. Каждый день в 17.30 планерки устраивал им с разбором «полетов», строго спрашивал: «Почему слесарь или сантехник на вашем участке не выполнили заявки? Куда вы смотрели?». Девчонки не то чтобы безответственные, но ведь и впрямь не знали досконально пресловутые вентили-задвижки. И тогда, уже грозно, звучал совет: «Учитесь лучше, читайте, работайте старательно!».

А учиться… Бригадир слесарей-сантехников назвал конкретную цену учебы: «3,62 – бутылка водки, 16 копеек – буханка хлеба, 2,89 – килограмм колбасы, и по очереди – покупать». Они надевали резиновые сапоги, халаты и шли на элеваторный узел. Учеба была непрос-той. Чуть что не так, учитель устраивал такие детальные проверки, что хочешь не хочешь, знания в печенках застревали. Ученицы быстро усваивали, где первая, где вторая задвижка, как снимать сопло и чистить его, как перекрывать вентиль, устранять засоры с помощью тросика, что между мойкой и умывальником нередко случались, проверять, хорошо ли прочищена канализация… Словом, накрепко усваивали уроки настоящего специалиста в сопровож-дении его крепких выражений.

Иногда люди, из ложного стыда признаться в незнании, лукавят: «Я это знал, но забыл…». Любовь Петровна убеждена: если твердо знал, никогда не забудешь!

Как и в школе, на работе ее избрали секретарем комсомольской организации, приняли в правление профкома и в народную дружину записали… Активного и неравнодушного молодого специалиста вскоре пригласили на работу в райком комсомола. Пока она думала, судьба преподнесла новый поворот.

Приехал как-то в РЭУ управляющий трестом. В приемной поинтересовался, кем работает Люба в управлении (она в то время замещала заболевшую секретаршу начальника), и страшно возмутился, узнав, что техник сидит в кабинете. Да еще и в другой кабинет, райкомовский, собирается перебраться…

На другой день пригласил для разговора «на ковер». «Надавили» на специалиста, и разговор
закончился переводом ее в новое РЭУ. Сначала на должность техника, потом инженера. Учеба в вузе подходила к завершению, Люба уже была замужем и ждала первенца. Токсикоз был. Однако – никаких поблажек. Пропустил в вузе занятие – отработай! И на службу попробуй хоть на минуту опоздай. Школа жизни строгой была, зато и знания прочные. А сейчас что? Любовь Петровна на минуту переводит разговор на день сегодняшний.

«У меня водитель был с высшим образованием. В моей фамилии две грамматические ошибки делал. Я ему говорю: «Сходи, прочитай табличку на моем кабинете. Как же ты в вузе учился?». Отвечает: «Институт за меня мамка окончила». Раньше такого не было.

Приехал как-то в гости к ее родителям брат отца. В Донецке работал он секретарем обкома партии. Был в шоке, узнав, что племянница работает в ЖКХ. Спросил отца: «Что, мол, такое Люба совершила, почему там трудится? Мы туда направляем тех, кто проворовался, или запил, или жене изменял… А она… добровольно?!». Дотошно расспрашивал, что она там делает. Ответила: «Сметы составляю, благоустройством занимаюсь. Мне нравится».

Еще раз переспросил: «Добровольно пришла туда?!» И не поверил…

А ей нравилась профессия. Деревенская же была, привыкла рано вставать, работы никакой не чуралась. Нравилось, когда шла на службу, по пути проверяя работу дворников, немолодые люди почтительно называли ее по имени-отчеству.

Шерше ля фам

В очередной раз ее назначили, а точнее, убедили поработать в ЖКХ завода металлоконструкций. Предприятие развивалось, отрасль ЖКХ разрасталась… Руководителю нужен был ответственный, грамотный помощник. Пришла, а там… все то же родное хозяйство. В 9 утра на работе ни души, а когда появились сантехники-слесари, повеяло на нее знакомым до боли сивушным запахом.

Увидев молодого начальника ЖЭКа (на то время исполнилось Любови Петровне аж 25 лет), решили коллеги устроить ей экзамен.

Поведали, что в большом многоквартирном доме отключилось отопление, причину выяснить не могут. Главный инженер был на больничном, пришлось ей идти.

Пришла в лифтерную, сняла шубку, быстро переоделась в спецодежду и вместе с бригадиром и слесарем спустилась в подвал. И здесь шибанул в нос тот же сивушный запах.

Бригадир и слесарь стоят, молчат. Приказала: «Закрывайте задвижки, снимайте сопло. Что? Не умеете? Давайте начнем с первой».

Видит, мужики напряглись. Сама приступила к действиям. Оказалось, в сопло попала окалина и отопление замерло.

Спросила:

– Какой разряд у слесаря? Пятый? Не соответствуешь. Перевожу на второй. А вы бригадир? Завтра об этом поговорим.

Вылезла из подвала, решила сходить пообедать. Работники – за ней.

– Извините, мы думали, чью-то любовницу или поклонницу в начальники произвели, проверить хотели… А вы, оказывается, специалист.

– Проверили? Теперь я вас буду проверять!

С пьянками боролась жестко. Алкаши от нее бегали, лавровым листом объедались. В результате многие бросили пить навсегда.

13 лет проработала Любовь Петровна на заводе. Окончила свой долгожданный юрфак. Трудилась заместителем генерального директора завода, но ЖКХ всегда оставалось для нее прио-ритетным.

Несколько РЭУ значится в ее трудовом стаже. Поднимала работу в одном – переводили в другое. А в другом… кошмар очередной. Хотя приглашения поработать поступали из исполкома, из городской адми-нистрации, но как-то отводило ее от чиновничьей работы. Возможно, потому что сама туда не очень рвалась. Не привыкла брать под козырек, безоговорочно соглашаться, выполнять непродуманные поручения, если видела их тщетность. Обязательно доказывала правоту. А с обостренным чувством справедливости ей и впрямь там было не место.

Начались реформы, приватизация… ЖЭКи и РЭУ передали городской администрации. Люди обрадовались поначалу, приватизировали жилье по долям, и пошли проблемы, суды… Все стало частным, ЖКХ именуют сейчас бизнесом. А какой бизнес на жилье, требующем капитального ремонта? Перед приватизацией его бы следовало капитально отремонтировать, но ведь и приватизация была бесплатной. Вот и требуется софинансирование. Ни один муниципалитет в одиночку не выдержит такой нагрузки.

А Любови Петровне поступило новое предложение – возглавить Координационный совет всех профсоюзов области ЖКХ. От подъема отрасль далека. Профсоюз развален.

«Ты справишься!» – Убедили, попросили, настояли… Пришла.

Золотая опора

Она всегда помогала и помогает людям. В семье так было принято: ни на кого не держать камня за пазухой, никогда не говорить «никогда».

С детства запали в память поступки отца, который, привозя что-либо родным детям (их трое было в семье), приглашал полдеревни на угощение.

Особенно памятен один случай. Привез как-то Петр Серафимович диковинные ананасы. Мать каждому из детей отрезала экзотического фрукта по ломтю, а на остальные «ягоды» отец пригласил односельчан.

Дети – в слезы: в кои веки такая вкуснотища в доме, и вот ее за один присест съедят соседи.

Отец усадил ребятишек и твердо сказал: «Я смогу купить вам их еще раз, а эти люди, возможно, никогда в жизни уже не попробуют такое лакомство. Они же наши друзья… Разве вам неприятно порадовать их?!». Чужая радость для него была как своя.

И так во всем. Всю жизнь он проработал водителем, ни разу не совершил аварии. Орденоносец. Был секретарем парторганизации. Несмотря на занятость, проверял и подписывал дневники детей, никогда не повышал на них голос. А когда требовалось, воспитывал словом. Слова его не расходились с делами, поступками… Врезались в память всем троим. На всю жизнь. Делал все, чтобы его две дочери и сын выросли образованными, здоровыми, честными.

Икон в доме не было, отец был атеистом. Зато бабушка постоянно говорила о Боге, призывала внуков любить жизнь, людей, природу…

Уже взрослой увидев партбилет отца, Любовь Петровна удивленно спросила: «Пап, вон сколько взносов заплатил за всю жизнь, машину можно было купить». Последовал ответ, который она в принципе знала: «Машину, говоришь? Прежде чем об этом спрашивать, подумай: а что ты можешь дать партии?!». Мать тоже была большой труженицей, и детям не позволяла отлынивать ни от какой работы. Семья да гены, убеждена Любовь Петровна, сформировали ее личность.

…На очередном заседании по ЖКХ я услышала, как люди перешептываются: «Какая красивая у нас Любовь Петровна! И кольцо на пальце… Никак замуж вышла? Не дай бог куда уедет…».

И я не удержалась, спросила.

В ответ Любовь Петровна отвела глаза. Помедлив, сообщила, что у нее несколько лет назад умер старший сын. Два года назад ушел из жизни любимый муж. А кольцо… Она его и не снимала. И, уже улыбаясь, произнесла:

«Живу по Хайяму: «Лучше быть одной, чем вместе с кем попало…».

Чем жива? Работой и семьей. С утра до вечера. Живет с мамой и младшим сыном. Помимо основной работы, входит в состав Совета ЖКХ при губернаторе, в Об-щественный совет по проблемам ЖКХ области, третий созыв является членом Общественной палаты Белгородской области, заместитель председателя правления Союза женщин области.

Ну как после такой судьбы не вспомнить строки Евгения Евтушенко, не стихотворения – гимна, посвященного женщинам:

Галина Сохнова, «Белгородская правда»
На снимке: Любовь Киреева. Фото из личного архива